домом. На афише, небрежно намалеванной тамошним художником, значился некий мужичок в джунглях с мачете — единственное, что связывало его с героем, была черная шляпа с крокодильими зубами. В кино шла вторая часть «Крокодила Данди».
Кассы пустовали, пожилая женщина за стеклом просто протянула мне схему зала, чтоб я выбрал себе место, уплатив полтора рубля — чай, фильм лицензионный, а не как прежде, в дни моего детства, стыренный из-за рубежа и потому стоивший тридцать копеек.
Дети так ожесточенно игрались в автоматы, что невольно соблазнили и меня. До начала сеанса оставалось еще полчаса, часть этого времени я рубился в «Морской бой». Вся пацанва собралась у более продвинутых машин, компьютерных «Сафари», «Гонок», «Городков» и им подобным, где все действо происходило на экране, без участия металлических или пластиковых моделек. Наигравшись, прошел в буфет, где угостился странным «соком из сухофруктов» — неведомо, как их давили, но получился обычный компот. И бисквитной полоской с джемом.
Фильм оказался актуальным. Мику Данди тоже требовалась работа, но находить ее в Нью-Йорке он не спешил, прекрасно зная, что у него в том нет срочной необходимости — он же не тунеядец, а просто человек с видом на жительство, желающий нелегально срубить немного долларов и отнюдь не австралийских. В итоге в дело влезла мафия, я заскучал. Невольно вспомнил Викторию. Вот уж кто собаку съел на этом деле. Подумал: а в самом ли деле человек, прячущийся от меня в спальне, ее брат? Нет, на любовника он не тянет, хотя бы по одной простой причине — ради него хозяйка привела бы себя в надлежащий вид. Значит, с мужем расходится не по причине новой привязанности, а по стандартной формулировке загса «не сошлись характерами».
Но ведь раньше она являла собой соблазнительную женщину, исходя из одежды, хотя бы. А сейчас — стиль дома «Прада» ей точно не к лицу, да и не по ней сшит, верно, берет выставочные образцы, хватает, не меряя, одевается, не особо обращая внимания, как выглядит. Оля точно подметила, как солдатка. Не хочет выделяться, устала или потеряла того, кто приносил ей радость — наверное, последнее. Ирина вот тоже… я вдруг подумал, а вот интересно, как они встречались с Артуром? О чем говорили? Чувствовала ли она свою нужность или никчемность, что читала в его глазах? Или все перегорело, и она, устав и от прошлого и от настоящего, всего лишь хотела ненадолго возвратить прежнюю весну из той стылой холодной зимы, которая все никак не кончалась.
Надо бы встретиться с Ивантеевым, поговорить. Я не закончил смотреть фильм. Вышел из кино, отправившись к дому. Чуть погодя, перезвонил по найденному в коробке номер два номеру.
К моему удивлению, Ивантеев сразу согласился увидеться.
— Я смотрю, друга вы помните, это хорошо, — негромко произнес он. — Знаете, побольше б такого отношения, жизнь была бы куда проще. Если не возражаете, можем встретиться завтра, часика в три, в ресторане «Черешня».
— А разве в три он уже ресторан, а не столовая?
— Нет, по субботам «Черешня» готовит обеды по вполне кусачим ценам. Приходите, буду рад вам помочь. Хотя признаюсь честно, Артура я знаю довольно мало, но если чем-то хотя бы помогу — уже хорошо.
Интересные у нас заведения общепита. Вот та же «Черешня» — с девяти до пяти по рабочим дням это столовая при экспериментальном заводе, впрочем, зайти туда может любой желающий и со стороны, отведать порционного обеда за два десять. Зато вечером, открываясь в шесть, уже ресторан, кормит за четыре рубля курицей с гарниром и стаканом столового вина, хотя не вина уже, откуда оно в наше-то время, — сидра или портвейна.
Ивантеев меня уже поджидал, сев аккурат недалеко от входа, он помахал рукой, будто не первый раз в жизни видел. А вот я его даже получив на руки приметы одежды и вида, не сразу опознал — лишь после того, как немолодой мужчина с сединой, обрамляющий тонзуру лысины, поприветствовал меня через замызганное окно.
— Что-то будете? — тут же спросил он, ровно для этого мы и собрались за столиком. Я кивнул, изучив такую же несвежую карточку меню, прошедшую не одни тысячи рук. Столики остались теми же, только их накрыли клетчатыми клеенками, да застелили тканью ненужные уже стойки, где продвигаясь в очереди, заводчане набирали в тарелки недорогие яства.
Цены не кусались, но я взял лишь картошку, салат с рубленым мясом, и бутылку «Боржоми». Ивантеев осведомился о моем самочувствии, вкратце рассказал о своих неспешных делах. Только после этого мы перешли к делу.
— С Артуром я как раз здесь и встречался, поэтому вас сюда и пригласил. Как бы прочувствовать заново обстановку.
— Вы говорили, что должны были с ним увидеться на даче у Елены.
— Да, для переговоров. А в тот момент я был одним из тех, кто в свое время не дал ему в долг. В сентябре прошлого года, подумать только, как много воды утекло. Да, наверное, поэтому я и посчитал необходимым снова пообщаться с ним. Он попал в ситуацию, которую никак не мог бы разрулить один, требовалась помощь. Я попытался ее оказать, но вот ведь оказия… трагедия. Не успел. Медлил, не решался, сам не знаю, почему, но после этой встречи, когда Артур попросил у меня взаймы — знаете, я по телефону подобные вопросы даже не поднимаю, я еще недели две отнекивался, хотя о сумме разговора еще не шло. Понимал, серьезная, но для меня неподъемная, — он помолчал и прибавил: — Я вам все это к тому говорю, чтоб вы понимали и его и мои чувства, когда мы тут встретились.
— Вполне понимаю. Наверное, Артур начал с претензий.
— Вы не правы. Он выше этого, только долго смотрел мне в глаза, пока я взгляд не отвел, и лишь затем заговорил о деньгах. Да, сразу сказал, сколько ему требуется. Поинтересовался, не помешает ли мне наше сообщество на этот раз — не без злой иронии, сами понимаете.
— В сентябре на вас надавили, чтоб не дать в долг?
Не колеблясь, он ответил:
— И да, и нет. То есть, я знал, что Артур спрашивает какую-то астрономическую сумму для своих нужд, что это скорее всего потраченный вхолостую займ, и что отдавать он будет очень долго, ибо прогорит. К сожалению, у меня не было нужной суммы ни тогда, ни в феврале. Но что мог наскрести, был готов отдать. Условия обговаривались бы на даче его сестры, а потом мы бы поехали ко мне.
— В огород, — усмехнулся я, но Ивантеев не понял шутки.
— Я бы отсчитал требуемое. Думаю, он бы расплатился и по своим долгам Ковальчуку
